Эту интереснейшую книгу я прочитал в Давыдово, благодаря философу Анатолию Николаевичу Кричевцу. Анализировать её не буду, со многим надо было бы спорить, а не хочется. Приведу лишь некоторые цитаты. С немногими из них позволю себе всё-таки поспорить.
«С очень раннего возраста дети идут на риск показаться глупыми, лишь бы не поступиться правом выбора между молчанием и речью. Трагедия нынешней школы в том, что у ребёнка там отнимают право на молчание. Хотят включать его описательную речь, как включают прибор».
«Неспособность эпохи информации слышать молчание перерастает в неумение слышать тихо сказанное. Начинает казаться, что если замолчать негромкую весть, она не сбудется. Принимается во внимание только сказанное во всеуслышание. Не нашумевшее, тем более не сказанное, словно не существует. Без тиражей ты неудачник».
«Авторитет это место разрастания смысла, обретающего способность вместить в себя многое. Рост в философии, как и везде, достигается не поодаль от этих мест. Он включает обязательную ступень безусловного следования учителям. Авторство в этом смысле возникает из преданности авторитету. В стороне от такой преданности мы философию не найдём».
Эта цитата относится к тем местам, где хочется спорить. Но я лишь скажу, что не согласен с этим совершенно, хотя уважаю авторитет и традицию.
Дальше Бибихин говорит о том, что язык философии труден потому, что обычно необходимо прочитать как минимум том философа, чтобы усвоить его мысль, входящее в круг классической философии. Наверное, поэтому классическую европейскую философию я называл бы философоведением, а не живой стихией человеческой мысли, любовью к мудрости.
Дальнейшее сформулировано ещё определённее «Строгость философии подчёркивается продолжительностью философского обучения. Науку можно пройти, философию никогда».
И даже изощрённые философоведы – например, изучающие Гераклита по фрагментам его сочинений – не в состоянии понять его, судя по тому, что сам Бибихин с ними всеми дискутирует, настаивая на своём понимании фрагментов (то есть отвергая их авторитет).
Удручающим мне кажется и следующее:
«Личность в смысле отдельного человека не входит в число забот классической философии».
Думаю, поэтому и классическая философия не входит в число забот подавляющего большинства живых нормальных людей.
Но вот ещё цитаты, с которыми легко согласиться:
«...Человек такое существо, что ему открыто на земле и на небе, в прошлом и в будущем, всё, что необходимо для его осуществления. Каким бы ни было будущее, оно обязательно будет таким, что не отменит того, чего мы по-настоящему достигли».
«Философия смотрит в ту же сторону, что и вера. Философия не именует собственным именем то, что её захватило. Вера дерзает и именует, полагаясь на свою способность слышать голос Бога. Она именует то самое, в почитании чего смирилась и не дерзнула произнести имя собственное философия. Дело обстоит вовсе не так, что философия преодолена или тем более отброшена, словно её можно отбросить. Благодаря философии вера не забудет, что именует неименуемое. Она должна поэтому уметь всегда вернуться к философии. Только вера знает, философия не знает, почему вера начинает, словно в безумии, говорить Богу Ты и называть его по имени. Худшее, что может сделать вера, - это, произведя погром в философии, взять от неё мёртвые схемы».
«Между детством и “зрелостью” часто проходит такая перемена, что того же по имени взрослого человека приходится считать убийцей ребёнка, каким был он сам, и самозванцем, занявшим чужое место».
«Для жизни не требуется, чтобы было понимание, требуется сначала, чтобы была жизнь. Но только понимание знает, для чего эта жизнь. Жизнь сама этого не знает. Понимание поэтому ключ к жизни».