Вчера он нарыхлился земли больше обычного, потому что помогал расти одному молоденькому деревцу. А теперь почему-то почувствовал, что необходимо вылезти из уютной постели и среди глубокой ночи отправиться на улицу. Хотя не было слышно голосов птичек-мысличек.
- Зачем?.. Не пойду никуда... Спать хочется!.. – бормотал он, сопротивляясь изо всех сил.
Но почему-то всё равно это было необходимо.
- Это нечестно... Ночью полагается спать... Так я не отдох... – в этот момент он вылез из норки и замер на полуслове.
Несколько секунд он ничего не мог сказать, а потом закончил начатое слово, но уже совсем с другой интонацией:
- ...ну!.. Ну и ну... Ну и ну!..
Всё вокруг светилось неярким внутренним светом, не похожим ни на какую праздничную иллюминацию. Какое-то необычное было свечение.
Когда червячок Игнатий пристально посмотрел на одну из травинок (светящуюся, как и остальные), он вдруг увидел во всех подробностях, как она устроена. Почувствовал, как она рассказывает травяным голоском о своей жизни. Ему даже захотелось подружиться с ней... А когда он обратил внимание на одну из внутренних клеточек Травинки, там открылась новая глубина. Стали видны молекулы и их атомы. А потом – частицы одного из этих атомов. А потом – частицы одной из этих частиц... Червячок даже не знал, как они называются, эти частицы. А когда его взгляд зацепился за одну из них, она тоже оказалась целым миром...
Игнатий зажмурился, потому что побоялся совсем утонуть в этом бескрайнем углублении и в его удивительных мирах...
Когда он снова поглядел на непривычно светящуюся вокруг него привычную жизнь, ему на глаза попалась какая-то крошечная пылинка. Она тоже светилась и разглядывалась всё лучше и лучше. Червячок даже увидел живущих на ней микрян, с которыми он когда-то познакомился с помощью микроскопа. А пылинка из мира микрян тоже оказалась целым миром, где жили микро-микряне... И снова червячок Игнатий закрыл глаза, чтобы передохнуть.
Потом он посмотрел на небо. Там сияли звёзды. Одна из них, на которой он задержал взгляд, оказалась громадным солнцем, а вокруг него вращались планеты. Самая первая из них, самая ближняя к этому солнцу, казалось пустынной, но в глубине её жили тамошние планетные червячки. Игнатий увидел даже, как один из них ему кивнул...
Куда ещё поглядеть, раз уж такие возможности появились от этого свечения?..
Тут червячок заметил, что и сам он светится. И вгляделся в себя. Но теперь старался обратить внимание не на всякие внутренние органы и их клеточки, а на что-нибудь такое, переживательно-думательное. И увидел – надо же! – радугу радости от такого удивительного приключения. И потом – мысличек, бойко обсуждающих на разные лады свойства светящегося мира....
Потом увиделось ещё много чего. Игнатий и не смог бы обо всём рассказать... Он только думал (ему помогали в этом птички-мыслички): «Сколько же повсюду всего таинственного! Такого, чего не увидишь в обычной жизни, без особого свечения... Наверное, на каждую крошечку известного приходится целый океан неизвестного...».
А затем он опять оказался у себя в норке, и уже не светился, и мог спокойно смотреть на любую вещь, не утопая в её таинственных глубинах... Он так устал от этих погружений, что заснул сразу же, как только улёгся.
Проснулся он поздно. Быстро сделал зарядку и отправился рыхлить землю, чтобы успеть до намеченного чаепития с друзьями закончить помогать вчерашнему деревцу. Почитать он уже не успевал, но сегодня не жалел об этом. Ночное приключение было интереснее любой книги. Да и не приходилось ему читать ни о чём похожем.
Но думать о том, что произошло, червячок Игнатий не переставал. Поэтому и в разговоре на чаепитии не удержался и спросил:
- А как вы думаете, друзья, чего больше на свете – знания или Тайны?
- Кажется, мы об этом уже говорили... – пробормотал почти про себя жук Дормидонт. – Даже какой-то опрос устраивали...
Тут отозвалась божья коровка Пятнашка:
- Конечно, знания больше. Мы вместе столько всего знаем, ух!.. А сколько ещё всякого в книгах понаписано, ух и ух!..
- По-моему, того, чего мы не знаем точно, гораздо больше, - возразил ей слизнячок Лямба. – Таинственного, загадочного, непонятного...
- Ужас какой! – ахнула Пятнашка.
- Не ужас, а самое интересное, - поддержал Лямбу Игнатий.
- Ну да, звёзды всякие, туманности, галактики... И ещё эти... чёрные дыры!.. – стал перебирать жук Дормидонт, вспоминая рассказы червячка Игнатия о космосе и вместе с тем стараясь вспомнить, когда и как они уже говорили о Тайне.
- Между прочим, каждого из нас, отдельно взятого, тоже за целую жизнь не узнаешь, - добавил паук Пафнутий.
- А если брать не отдельно, а всех вместе, то таинственного будет ещё больше, - развеселилась Пятнашка.
Но червячок Игнатий продолжал прислушиваться в птичкам-мысличкам, не дающим ему покоя:
- Мы как на островке в океане. В океане Тайны с большой буквы. Все-все тайны и всё-всё неизвестное – будто океан одной большой Тайны, потому и буква большая. И в этом океане столько всего увлекательного!..
- Тебе прямо всё интересно и увлекательно, - одобрительно заметила божья коровка. – И чего знаешь, и чего не знаешь.
- Может, чего не знаешь – это как раз самое важное?.. Вот я про тебя, Пятнашка, знаю, сколько пятнышек у тебя, но это ведь снаружи. А сколько у тебя внутри веселья и дружбы – сказать не смогу, хотя это гораздо важнее.
Пятнашка даже немного застеснялась. А слизнячок Лямба сказал:
- Вот у Пафнутия и получается, что каждый из нас – тоже кусочек этого океана неизвестного. Так что будем уважать всю эту Тайну.
- Хм, как же мы её уважать должны? – засомневался жук Дормидонт. - Она же тайна, её не видно. Ей даже не скажешь: «Садитесь, пожалуйста». Вот так! Даже места не уступишь!..
- Наверное, у неё места достаточно. – улыбнулся червячок Игнатий. – Просто ни к чему думать, будто то, что знаешь, - самое главное. Ведь это всего лишь островок в океане...
– Что и говорить! – вдруг всполошилась Пятнашка. – Мы тут на островке сидим, а вокруг океан никому не известных тайн!.. Мне срочно надо полетать над ним. До встречи на островке!..
И она умчалась оглядывать неизвестное.
А жук Дормидонт вдруг вспомнил и подумал: «Да... Был Прибор... Был опрос, только не записался... И бесконечная начинка!.. Точно, это и есть Тайна...». Но так ничего и не сказал вслух. Он был не против, когда о каких-то важных вещах ему напоминали снова.
Потом червячок Игнатий всё-таки нашёл, с кем поговорить о ночном светящемся приключении. Это была бабочка Этайя. Они не раз встречались на удивительной Полянке радости, где всё было необычным, так что она могла, наверное, понять и необычные переживания червячка.
В этот раз они встретились совсем недалеко от норки Игнатия, и она с интересом выслушала всё, что он сумел рассказать о том, о чём непонятно как рассказывать.
- Как это всё увлекательно! – воскликнула Этайя. – Со мной никогда такого не было.
- А тебе не кажется, что на Полянке радости тоже всё немного светится? – спросил червячок. – Может, и там можно во что-то вглядеться и...
- А зачем? – спросил бабочка. – Мы же прилетаем туда учиться радости, а не изучать, как всё устроено.
- Ну, чтобы получше узнать жизнь... – задумался Игнатий. – Мы же с ней дружим. А друга всегда хочется узнать получше...
- Ох, червячок Игнатий, ты замечательный друг, и я тебя давно знаю! – радостно сказала Этайя. – Но я вовсе не хочу видеть тебя насквозь, тем более до молекул и атомов. Ты мне гораздо важнее целый, а не мелкими порциями. Может, в этом и есть главная тайна дружбы?..
- Кажется, ты права, - кивнул червячок Игнатий. – Но мне теперь нужно об этом подумать... Прилетай на чаепитие, давно тебя не было!
«Конечно, птички-мыслички теперь долго не дадут мне покоя, - думал он, возвращаясь в норку. – Но они ведь тоже прилетают из Тайны, и это мне очень нравится».