Виктор Кротов

Изобрёл Вент такую мусороуборочную машину, которая любой загруженный в неё мусор тут же перерабатывала в особое топливо, на котором её двигатель работал.

Приедет такая машина во двор, содержимое мусорных контейнеров поглотит, а пока до следующего двора доедет, оно уже переработано и в топливный бак отправлено.

Возвращается в свой гараж безо всякого мусора, ещё и топлива в ней больше, чем на завтра нужно, отливать про запас приходится.

Кстати, топлива этого хватало даже на то, чтобы вместо лязга и грохота при погрузке мусора нежную классическую музыку играть.

- Горько плачу о богаче!.. – пел известный бард Илья Инконев.

Илья будил в публике жалость к богачу, которому счастье недоступно.

Ведь богач мечтает стать очень богатым богачом, но мечта его неутолима, потому что всегда можно стать ещё богаче.

Он лишён естественных чувств, потому что все его чувства и чувства к нему окрашены золотым блеском.

Он носит трагическое клеймо принадлежности к особой касте отверженных богатством.

Бард Илья Инконев плакал со сцены о богаче, и небедная публика плакала вместе с ним.

Жила-была кокетка. Любила так перед всеми покрутиться, чтобы ахнули: вот это да!

Стала она моделью. Выйдет на подиум – все ахают.

Нет, подумала кокетка, это они от платьев ахают, а не от меня. Стала певицей. Запоёт – все ахают.

Нет, решила она, это они от слов и музыки ахают. Стала актрисой. Выйдет на сцену – все ахают.

Нет, догадалась, это они от пьесы ахают. Стала политиком. Выйдет на трибуну – все ахают.

Рада-радёшенька: теперь уж точно от неё ахают. Ведь говорила она всё то же, что и другие политики.

Звезда эстрады Тин Динг приехал на гастроли в Эрсию. На таможне ему поменяли валюту.

Глянул Тин на деньги – а там он сам изображён! Оказалось, тут каждому личные деньги печатают.

И что же? Выступал Динг с большим успехом, и с каждым концертом его деньги всё дороже становились. Вот что значит твёрдая личная валюта!

Театралы ходят по театрам, меломаны по концертным залам, а вот Кибз то и дело ходил по выдумкам. Как заслышит про выдумку – сразу туда.

Постепенно стал таким специалистом по выдумкам, что к нему на консультацию люди за год записывались. По самым важным делам приходили к нему советоваться.

Ведь знатоки выдумок нужны как раз для самых важных дел.

Сумрак скрывает то, что происходит с жаворонком к концу дня.

А с ним – когда вечереет – происходят странные вещи.

Ему, как и утром, хочется в небо, но теперь он целиком во власти земного притяжения. Словно всё в нём тяжелеет – каждое пёрышко, и всё внутри.

Ему кажется, что земля – это и есть его теперешнее небо. Что никому не нужны его самозабвенные песни. Что самое главное – удобно устроиться и заснуть. Что проживёт мир, да и он сам, без этих звонких, зовущих песен. И птенцы уже выкормлены, встали на крыло...

Но рано утром – снова в небо, снова песни...

Некий Кистан настройщиком работал. Таким необычным, что даже денег не брал за свою работу. Приходилось ему другими способами подрабатывать – например, рояли настраивать.

Люди даже не понимали, что происходит. Настроение у человека никудышное, а с Кистаном пообщается – и никакой никудышности не остаётся: хочется петь и всякое хорошее делать. Это Кистан ему расстроение настроением заменил.

- С одним-единственным расстройством каждый и сам может справиться, - говорил Кистан закадычному другу. – А с общим расстроением поработать приходится. Сложнее, чем рояль настраивать. Зато увлекательнее.

Не обычными близнецами-ровесниками были Румит и Егмит, а близнецами-удвойнецами. То есть как бы одной, но двойной личностью. Даже когда врозь были, с ними одинаковые события происходили. И понимали друг друга с полумысли.

Никто не мог их различить, хотя они разными были – как две стороны одного характера. Легко один за другого сходили. Учились запросто, на одни пятёрки. Но, может, у каждого своя специализация была? Ведь потом Егмит великим учёным стал, а Румит – гениальным композитором.

Или наоброт?..

Так этого никогда и не узнали.

Орнитолог Воробьин был поражён, услышав трели соловья среди зимы! Знакомые трели: именно этот соловей пел весной у здешней речушки, впадающей в водохранилище. Но зимой!..

Пение раздавалось из лоджии в крайней многоэтажке. Скоро Воробьин звонил в нужную квартиру со странной просьбой: поговорить с соловьём.

Его тактично оставили наедине с прыгавшим по дивану маэстро.

- Здравствуйте! – прочирикал Воробьин на соловьином наречии, которое хорошо знал. – Не улетели зимовать?

- Надоело, - проворчал соловей. – Возраст... Хочется спеть побольше. Попросился – впустили. Здесь зимую.

- Потрясающий концерт!

- Завтра приходите. Время такое же. Можно под запись. Будут и другие вариации.

Почтительно поклонившись, орнитолог удалился.

Юра очень любил петь. У него была любимая щепка, которая изображала микрофон, в неё Юра и пел всякие рок-песни, как артист на эстраде.

Но однажды он уронил щепку на землю. Та обрадовалась, сразу пустила корни и разрослась в зелёное кудрявое деревце по имени Шумм. Попрощался Шумм с Юрой, выдернул корни из земли и побежал куда-то, распевая песенки.

Так что Юра не удивился, когда увидел, что его Шумм выступает по телевизору со своей рок-группой, и даже стал подпевать ему.

Правда, уже безо всякой щепки.