Виктор Кротов

В одной из прибрежных крымских скал есть сквозное ущелье.

Раньше оно вело из одной бухты в другую. Потом от землетрясения что-то сдвинулось, и стало оно уводить невесть куда. То в Африку из него люди попадали, то в Арктику, то ещё куда, заранее не угадаешь. Приходилось тюк одежды с собой брать на разные случаи жизни.

А сюда из ущелья разные иностранцы пролезали. Один раз даже марсианин высунулся, но тут же обратно к себе убежал.

Если попадёте туда – поосторожнее!

Надоело Змею Горынычу ютиться в горной пещере. Закопал сокровища поглубже, оставив на жизнь кое-что, человеком обернулся, перестал жечь окружающих. Имя тоже взял почти человеческое: Серпент Зарылыч.

Только страсть к драгоценностям прежней осталась. Как узнает про что-нибудь этакое, домушников нанимает, они приносят что надо.

Когда взяли его в квартире, полной краденого, сразу ему наротник надели, чтобы говорить мог, а огня – ни-ни. Допрашивать стали.

- Как вы меня разоблачили? - спрашивает Серпент Зарылыч, - И наротник догадались надеть.

- Характер подвёл, - говорит следователь. – Воры по нему кличку тебе особую дали: Змей Горыныч. Показывай пещеру, где сокровища зарыл, Зарылыч.

Когда Вагик, путешествовавший за Волшебным возком, вырос, он встретил девушку, которую видел впервые, но сразу вспомнил, хотя в Озере Тайны она была ещё девочкой. Он ясно ощутил тепло невидимого незабудового колечка, которое она подарила. Но вспомнила ли она его? Может, Озеро Тайны казалось ей сном?..

Пришлось им отправиться в новое сказочное путешествие – двумя дорожками...

Сказочно путешествовать, живя обычной жизнью, непросто. Но колечко-то было незабудовое! Дорожки их сплелись в общую сказочную дорожку, хотя и тут хватало разных приключений.

Хорошо, что Вагик спохватился и написал эту сказку-крошку, чтобы их дети и внуки знали, что Волшебный возок всегда едет дальше...

Город Сочак находится в ухтропиках, а в ухтропическом климате растёт всё.

Когда Эр потерял расчёску, из неё вырос зубчатый лопух. Из карандаша вырос куст с рисовальными ветками. Здесь росли шинные пальмы, монетный клевер, зеркальная магнолия, швейные сосны, пластиковый плющ...

А когда Эр остался в Сочаке насовсем, появилось и много других растений. Ведь Эр был очень РАССЕЯННЫМ.

Курортник Шлёп увидал в дендрарии столетнюю глицинию. Дюжина её стволов извивалась так причудливо, что глаз не отвести.

На следующий день он снова пришёл. Глядел, глядел на глицинию и говорит:

- Что-то у тебя вон тот ствол не так изгибается, как вчера?

Поправила глициния ствол и проскрипела:

- Слишком уж ты наблюдательный. Да, люблю поползать ночью по саду, с друзьями поболтать. За сто лет всему научишься, даже скрипеть по-человечески. Только ты меня не выдавай.

Успокоил её Шлёп, и не раз ещё приходил пообщаться с непоседливой старушкой.

- Вот это пальма! – похлопал по стволу Шлёп, гуляя в дендрарии.

- Не пальма, а трахикарпус, – буркнуло в ответ дерево. Из семейства арековых. Временно здесь расту. В столицу собираюсь. Я ведь учёное дерево. Прислушайтесь: тра-хи-кар-пус. На латыни значит «дышащий ветром знаний». А вы – пальма!..

Трахикарпус обиженно замолчал. Шлёп извинился и пошёл дальше.

У всех деревьев он теперь спрашивал, как их зовут. Правда, все они молчали. Наверное, другим ветром дышали.

Ночью, когда из приморского дендрария расходятся люди, деревья могут, наконец, свободно пообщаться.

Однажды они решили узнать, кто у них в дендрарии самый молодой. Когда утих писк пятилетних пальмят и трёхлетних кипарисиков, вдруг раздался бас десятиметровой секвойи:

- Это я моложе всех.

Засмеялись деревья, а бас продолжал:

- Моя родня по тысяче лет живёт, а то и по две. Так что я совсем ещё малыш.

- А ведь он прав, – проскрипела столетняя глициния. – У каждого свои счёты с возрастом.

И дендрарий погрузился в задумчивое молчание.

Шлёп, когда отдыхал на юге, часто ходил в дендрарий. Любил посидеть в тени бамбуковой рощицы, возле таблички «В бамбук не заходить».

Однажды какой-то парень сшиб табличку – и залез в заросли. Стал бамбук ломать. Но ствол у него из рук вырвался и как хлопнет по лбу:

- Бам!

Отлетел парень на другой ствол, а тот его по спине:

- Бух!

Так и летал парень от ствола к стволу: бам! бух! бам! бух! – пока весь в синяках на аллею не выпал.

«Ага, – подумал Шлёп, – вот откуда название у бамбука! Умеет за себя постоять».

По глубокому ущелью в высоких горах пробирался путешественник Урб.

Наткнулся на селение. Небольшое, но с магазином. Продают всякую кустарную утварь.

А под табличкой «Высший сорт» стоят начищенные банки из-под консервов, пустые пластиковые бутылки и прочий мусор, который в ущелье сыплется, а для местных жителей очень полезен.

Накупил Урб местных изделий, а на табличке попросил букву «т» зачеркнуть.